Сделал себе Pontiac TransAm легко и просто

О, «Ксантия», прелестная ночная бабочка, которая на пару с реношной «Лагуной» внесла капельку неповторимой французской элегантности в японо-германский монотонс алматинского авторынка середины 1990-х. Этот изящный хэтчбек сменил собой угловатый (и страшноватый, чего греха таить!) Citroen BX, деля платформу с гораздо более распространённым Peugeot 406. Как и прочие «ситроены» тех лет, «Ксантия» пользовалась репутацией капризной неженки в силу наличия регулируемой по высоте гидропневматической подвески, за которой местные джигиты даже не помышляли ухаживать.

Ныне, на закате 2010-х, на улицах Алматы встретить Citroen Xantia большая редкость, последние экземпляры доживают своё в провинции (на kolesa.kz лишь две такие машины на продажу — в Павлодаре и Лисаковске). В Европе живых «ксантий» куда больше, и среди тысяч их владельцев нет-нет да и обнаружится какой-нибудь фрик-фантазёр. Как этот незнакомец, что одарил детище работы Нуччио Бертоне позолоченной ливреей Pontiac TransAm 1977 модельного года, но сделал это крайне грубо то ли в силу врождённой криворукости, то ли с целью эпатажа окружающих. Естественно, что ни о каких 6.6 литра под капотом тут и речи не идёт, ведь предельным движком для всех Xantia был 188-сильный агрегат 2.9 V6.

Что же касается самого TransAm (более производительная версия понтиаковского купе Firebird), то своё трансконтинентальное имя (Trans American — «Сквозь Америку») автомобиль получил в честь популярного телесериала 1960-х. Автолюбителям СССР ни сериал, ни машина совершенно не были знакомы, однако без внимания Pontiac TransAm всё же не остался. В одном из выпусков авторубрики в журнале «Наука и жизнь» его упомянул патриарх отечественной автожурналистики, ныне покойный инженер Лев Шугуров, когда рассказывал о кафе-рейсерсах — псевдоспортивных легковых автомобилях.